Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лоран покачал головой. Матильда хмыкнула и добила:
– Лицемерить там учат. Молиться, пакостить другим. А вот с благочестием – проблемы.
Учитывая, что именно лицемерие и пакости Лоран и поимел от герцогессы за время их знакомства, сомневаться он не стал.
– Никогда бы не подумал.
– Зато какой результат! Хоть из благодарности замуж за вас выходи, любезный дядюшка.
Лоран скривился.
– Ты меня так и будешь называть?
– Хорошо, достопочтенный Рисойский. Могу иначе.
– А по имени?
– Извиняйте. Питаю почтение к вашему возрасту.
– Не заметил, – огрызнулся Лоран.
– Неужели я вам мало это доказывала? – искренне огорчилась Матильда. – Ничего, я еще добавлю!
Лоран поежился.
Да, романтики не получалось. Но может, так оно и лучше?
– Сколько тебе времени надо на обдумывание?
– Знать бы.
– Три дня? Пять?
Матильда едва пальцем у виска не покрутила. Остановило только то, что на Ромее этого жеста не знали.
– Дядюшка, мне надо узнать, сколько и чего у меня есть, узнать расклад сил на данный момент в столице, вдруг с кем-то договариваться придется, поговорить со стряпчими, чтобы вы меня не надули, и это я еще молчу о подготовке к визиту!
– Какому?
– Ко двору. А, забыла. Спорим?
– О чем? На что?
– Дня не пройдет, как сюда явится матушка Эралин. Мечтая затащить меня обратно в монастырь.
Лоран хмыкнул.
– О, в твоих талантах я не сомневаюсь. Только постарайся ее не убить.
– Тогда в ваших же интересах побыть в это время рядом.
– В ближайшее время я и так отсюда никуда не денусь. Лорене после твоего визита хуже стало.
Матильда развела руками, не чувствуя за собой никакой вины.
– Не я начала первой. А защищаться буду любыми способами. Не нравится? Пишите завещание.
Лоран покачал головой.
– Знал бы – никогда тебя в монастырь не отправил.
– Пф-ф-ф… это все?
– Да.
– Тогда будьте любезны оставить меня. Мне и письмо написать надо, и подумать, и портниха скоро приедет.
Лоран улыбнулся, плотоядно оглядел герцогессу и откланялся.
Девушка фыркнула, потянулась.
– Наивный чукотский Рисойский.
– Тильда, ты же не всерьез? – очнулась Малена, которая весь разговор просидела, как мышь под метлой.
Матильду аж передернуло.
– Малечка, ты что? Сдался нам этот потасканный козел!
– Просто ты так с ним торговалась, словно и правда хочешь за него замуж.
– Фу, ну и фантазии у вас, герцогесса.
– А что я должна была подумать?
– А что мне еще оставалось? Если отказать, он тут и пойдет на приступ. А убивать… конечно, можно, но не здесь же? Куда я труп-то спрячу? Под книги? Завоняет на второй же день!
– Думаешь, так он слово сдержит?
– Малечка, ты что? Какое еще слово?
– Ну…
Мария-Элена подумала – и затихла. А правда, какое слово? Лоран ведь ничего не обещал! То есть – вообще ничего. Даже прекратить атаки.
– То-то же! – Матильда хмыкнула. Исключительно про себя, поскольку общалась с сестренкой и не хотела посвящать в их дела весь белый свет. – Он мне слова не давал. Он просто сделал мне предложение. Руки, сердца, а кошелек по умолчанию предлагается мой.
– Сволочь! – искренне высказалась Малена.
– Конечно. Сейчас, по сценарию, ты должна расслабиться, и Рисойский тебя возьмет голыми руками.
– Ага, два раза!
– Он-то не знает, что брать надо двоих, – веселилась Матильда. – И прекрасно понял, что я просто пообещала подумать.
– То есть?
– Я знаю, чего он хочет. Он знает, что я знаю… короче – мирный договор возможен, но не в этих условиях. У вас слишком мало прав для замужней женщины.
– Разве?
– С нормальным мужем – дело другое. А вот с таким типом, как Рисойский… доверять ему – это как голым задом на ежа усаживаться.
– В смысле?
– Сначала сесть голым задом на ежа, прекрасно об этом зная, а потом героически вытаскивать иголки из попы. Чтобы все видели, как ты преодолеваешь сложные обстоятельства.
Малена хрюкнула со смеху, представляя эту картину. А ведь и верно. Сначала создай себе проблемы, потом героически их решай…
– Ты чего?
– Ёжика… жалко.
– А Рисойского?
– Не жалко. Тильда, а можно его… того? На дикобраза? Бешеного?
– Можно. А вообще, давай обстригай перо и напишем матушке Эралин.
– Д-давай.
– Только писать, Малечка, будешь ты.
– Почему?
– Ты ее лучше знаешь. Могу и я написать, но у нас даже почерк разный.
Довод был веским.
Мария-Элена заперла дверь кабинета, чтобы не шлялись разные Рисойские, очинила перо и принялась писать письмо матушке Эралин.
Попутно обсуждая с Матильдой фасоны новых платьев, вечернюю поездку в книжную лавку и способы избавления от второй матушки.
Картина, изображающая настоятельницу и Лорену, почему-то уложенных валетом, преследовала герцогессу все время, пока она писала письмо.
Но управилась вовремя.
Только-только запечатала, как в дверь поскреблись. Графиня Ардонская приглашала ее светлость вниз, на выбор ткани и фасона для платьев.
* * *
Варсон Шефар потер руки.
Дом на Кожевенной улице давно распахнул свои двери перед ним. Разумеется, с Ирис. Шемальская борзая прочно завоевала сердце нелюдимого слуги. А то, что Варсон не являлся в гости без бутылочки и хорошей закуски, и вовсе подружило Сарета Корма, так звали слугу, с добряком Варсоном.
Как тут не сблизиться?
Особенно когда сидит человек один, чужое добро сторожит, всего общества – один кобель. Тут скоро сам гавкать начнешь, а не то с тоски на луну завоешь.
Кобель, кстати, тоже не возражал против общества Ирис. За встречу с борзой он что хочешь бы простил.
Варсон предупреждал своего друга о визитах заранее. Мало ли что. Мало ли кто. И сегодня услышал долгожданное: прости, друг. Хозяин обещался.
Варсон изобразил огорчение, мол, некстати, у меня тут бутылочка вина образовалась, посидеть бы, но ладно. Раз такое дело – отложим до завтра.